В предыдущей главе мы размышляли о различии между реальной визуальной формой объекта и тем, как он видится с определенной точки. То же относится и к перспективным искажениям внутри всякого рода каналов. Регулярные по очертаниям дорога или коридор видятся нам сужающимися вдали, что придает им дополнительную визуальную динамичность, поскольку любой клин обладает большей динамикой формы, чем пара параллельных краев.
Это сужение создает эффект постепенного полного слияния вплоть до создания препятствия дальнейшему движению.
Эта критическая точка остается, однако, всегда на той же дистанции от нас, образуя тем самым постоянный образ, некоторый визуальный «блок», вступающий в противоречие с чувством движения вперед, испытываемым пешеходом или водителем. Визуальный опыт движения всегда содержит в себе известную относительность, заданную перемещением относительно окружения.
Мы привыкли к парадоксальности того, что по мере движения наше тело или экипаж, внутри которого мы находимся, зрительно неподвижны, и только перемещение предметов вокруг подтверждает для глаза кинестетическую информацию.
При полете сквозь густые облака или в тумане чувство поступательного движения исчезает — это совершенно справедливо и для мертвенной монотонности коридоров офиса или отеля. Уличная сеть Манхэттена, образованная рядами безликих зданий, чрезвычайно утомляет пешехода — к мускульному утомлению прибавляется психологическое усилие убедить самого себя, что на самом деле идешь вперед.
Смертная скука ослабевает, если улица или подземный переход фланкированы витринами, а шоссе — деревьями, фермами, мостами. Дело не только в том, что все это дает путешественнику зрелище, оживленное разнообразием предметов,- большие и малые ориентиры подразделяют бесконечность дороги, вводя своего рода промежуточные цели; сначала мы видим, как приближается высокая ива, затем мы равняемся с ней. Путешествие расчленяется на законченные фрагменты.
Идем мы или едем — окружение становится своего рода протяженным событием, в котором предметы следуют один за другим и меняют очертания по мере замены местами. Здание, замысел которого не содержит в себе ничего, что было бы направлено навстречу ожиданию последовательности сцен, представляет собой угнетающее явление.
По природе своей здания непременно включают и обитаемые пространства и проходы.
Хотя предметно все типы пространства монументально неподвижны, нельзя допускать, чтобы зрительно застылость группы контейнеров, связанных коридорами, не дающими чувства движения, обрушивалась на посетителя, раздавливая его своим напором. Мы упоминали о разрастании вида, раскрывающегося в движении пешехода, но ведь и временное сужение пути обладает динамическим воздействием, создавая напряжение сжатия, сдавленности перед новым расширением.
Добавим к тому же острый эффект, создаваемый неожиданностью распахивания обширного пространства, — подход к Берниниевой площади перед собором Св. Петра остается, пожалуй, наиболее ярким примером. Впечатляющий театральный эффект устоял, несмотря на безрассудность предпринятой при Муссолини попытки создать монументальный подход за счет разрушения «перемычки» между двумя узкими улицами, ведущими к Ватикану от Тибра.
В более скромных масштабах, однако, всякий переход из узкого прохода в расширяющееся рывком пространство зала подстегивает воображение зрителя.