Модификации порядка

Модификации порядкаСказанное выше является характеристикой порядка в чистом виде, однако совершенство упорядоченности модифицируется рядом принципов. Симметрия и иные формы регулярности представляют собой темы высокой меры упорядоченности, но будучи темами, они пригодны к использованию лишь в случаях строгого соответствия программе.

Симметрия обязательно вступает в противоречие с разнообразием функций. Дерево или цветок могут позволить себе центральную симметрию, поскольку не сталкиваются с необходимостью непосредственно отзываться на изменение направления.

Для большинства животных преимущественное направление движения нуждается в специальной поддержке, и их симметричность уже не может быть центральной.

Лицо человека с необходимостью являет собой одностороннюю модификацию сферического контейнера, содержащего мозг. Фасад здания зрительно подчеркивает значимость подхода, входа и выхода из него.

Короб может быть элементарным кубом, если замысел сводится к тому, чтобы этот короб выполнял и выражал единственно функцию контейнера.

Различаясь лишь габаритами, короб может вместить картотеку, ЭВМ или пять тысяч служащих офиса. Элементарный куб может служить символом чего-то однородного и монолитного, силы инерции и постоянства, но он никоим образом не может выразить собой сложность человеческого разума.

Простейшая форма может вместить в себя сложную структуру, но не в состоянии ее выразить.

Каждый предмет обладает некоторой собственной полнотой и завершенностью, являясь в то же время частью объемлющего контекста. Предмет может лишь в минимальной степени отображать эту зависимость от контекста, но никогда не может быть самодостаточным.

Модификации внутренней упорядоченности объекта за счет взаимодействия с окружением не только необходимы для функционирования, но и желательны для построения формы и воспринимаемой формы — облика. Объект, который ведет себя как совершенно независимый, будучи в действительности зависимым, скрывает в себе расщепленность, которая может восприниматься как внутреннее противоречие, вызывающее раздражение.

Лживость препятствует полноте функционирования.

Архитектор сталкивается с подобными проблемами, когда, например, ему необходимо увязать проектное решение с нерегулярным участком. В этом случае трудно определить меру удачности решения посредством точных измерений, возможно, однако, сформулировать принципы, с помощью которых найдено решение для каждого отдельно взятого случая.

Возьмем крайний случай: что можно сказать о здании Отель де Матиньон, построенном в Париже в самом конце XVIII в., о здании которое упоминают с одобрением и Певзнер и Вентури? Реализация принципа, согласно которому и фасад, обращенный к курдонеру, и фасад, выходящий в сад, должны были оставаться симметричными и в том случае, когда они не лежали на одной оси, достигнута здесь за счет сдвига оси симметрии внутри сооружения.

Симметричные формы так смещены одна относительно другой, что крыло одной из них становится центральным объемом другой. Решение, бесспорно, весьма изобретательно, однако нельзя не задаться вопросом: является ли конечный результат удачным объединением двух пространственных конструкций или перед нами «химера» в точном биологическом смысле этого термина?

Средство, использованное здесь архитектором, напоминает нам то, что музыканты называют энгармонической модуляцией: едва заметный переход от одного «ключа» к другому, в результате чего некоторые тона играют роль мостиков, выполняя разные функции в каждом из «ключей». Момент такого перехода вызывает ощутимое чувство головокружения — неприятное или возбуждающее в зависимости от установки слушателя.

В музыке, особенно в произведениях Рихарда Вагнера, этот прием не только приемлем, но и продуктивен как средство высвобождения от жестких правил.

Музыка, однако, последовательна по самой своей природе, и потому переход от одной системы отнесения к другой представляет собой лишь смену декораций, подобно тому как в театре действие переносится с корабля на бал. Если точно таким же последовательным образом выстраивать архитектурное переживание, это не может привести к однозначно положительному результату, поскольку здание представляет собой прежде всего пространственную целостность, сохраняющую свое единство непоколебимым. В здании две симметричные системы сосуществуют в том целостном пространственном образе, без которого понять сооружение вообще невозможно, хотя в прямом восприятии такого рода единовременное сосуществование достижимо.

Для понимания нам необходимо выйти за рамки последовательного восприятия, свойственного посетителю, и охватить мыслью решение в целом. Безусловно, поскольку Отель де Матиньон должен был исполнять двойную роль относительно своего окружения, архитектурное решение необходимо рассматривать в этом специфическом контексте.

И все же здание такого типа настолько обладает самостоятельным значением, что и выполняя роль соединительного звена в пространственном контексте, оно должно все же представлять собой самоценное формальное единство.