Другие подходы к пониманию природы архитектуры делают все же различение структурной необходимости и орнаментальное совершенно необходимым. Наиболее примитивный подход сводит функцию сооружения к утилитарной потребности в убежище, и с этой позиции просматривается отчетливое различие между тем, что необходимо для возведения прочного вместилища, и тем, что добавляется к этой фундаментальной задаче. Здесь, однако, психолог не может не заметить, что провести границу между утилитарной и в неутилитарной потребностями значительно сложнее, чем это может казаться с первого взгляда.
Уже одно только стремление сохранить себя, удовлетворить голод принимает форму мыслительного императива, развившегося в ходе эволюции вида; существо, не испытывающее такого стремления, обречено на вымирание в течение нескольких дней. Уже только поэтому все потребности, удовлетворению которых служит архитектура, носят принудительно осмысленный характер.
Обитателей жилого дома было бы нелегко убедить провести четкую границу между необходимостями в защите от дождя, в достаточном количестве света, чтобы читать газету, в достаточном числе вертикалей и горизонталей, наличие которых подтверждает чувство равновесия, в цвете и рисунке на стенах, чтобы зрительно обеспечить минимально необходимую полноту переживания самой жизни. Фактически традиционный критерий функциональности относится не столько к удовлетворению первичных потребностей клиента, сколько к тому, что необходимо создать ради устойчивости материальной структуры сооружения.
Это ясно проступает уже в наиболее раннем и фундаментальном суждении по этому поводу, содержащемся в главе книг Витрувия, посвященной орнаментальное ордера.
Витрувий явственно отличает задачу плотника от задачи художника: в роли плотника архитектор устанавливает колонны, пилястры, балки и стены, в роли художника он срезает выступающие части и выравнивает поверхности, прорезает вертикальные борозды в триглифах и красит их в голубой цвет и т. п. Он стремится обеспечить «усиленную красоту» и избегать «безобразного внешнего вида».
Весьма похожее различение проистекает из природы второго подхода к архитектуре, настаивающего на том, чтобы определить нечто напоминающее «эйдос» Платона, т. е. само существо сооружения. Марк Антуан Ложье в своем эссе об архитектуре не случайно обращается к тщательному рассмотрению примитивной хижины — не для того, чтобы установить исторические корни рождения архитектуры, а для того, чтобы установить принцип и критерий отличения сути от несущественного.
Строение примитивной хижины позволяет четко обозначить стойки, балки и карниз как сущностные элементы всякого здания.
«Теперь — пишет Ложье, — нетрудно отличить те элементы, которые введены за счет дополнительных нужд, от тех, что привнесены чистым капризом».