Прямоугольная площадь с некоторым трудом постигается нами как таковая, однако она идеальный инструмент включения открытых пространств в решетку уличной сети. Значение этого преимущества падает, если мы стремимся придать площади самостоятельную ценность, что может быть достигнуто за счет изменения формы. Только английское слово «скуэр» прямо предполагает прямоугольность формы, тогда как «пьяцца», «плас» или «плац» отнюдь не сопряжены в сознании с какой-либо определенностью формы.
Если, например, углы зданий на пересечении двух улиц срезаны так, как на площади Четырех фонтанов в Риме, мы получаем, по словам Поля Цукера, «миниатюру с восьмигранной площади».
Здесь каждый угол срезан так, что возникает узкий фасад, украшением которого служит встроенный фонтан. Эти четыре декорированных панели обращены к центру, образуя новую симметричную фигуру.
В результате две улицы — Виа дель Квиринале и Виа делле Кватро Фонтане — вместо того, чтобы образовать перекресток, превращаются в лучи звезды.
Чем более округлую форму имеет площадь, тем большую самодостаточность она приобретает, и соотнести совершенно круглую площадь с ее окружением не менее сложно (имея в виду горизонтальное измерение), чем найти место готическому окну-розе на вертикали фасада. Круглая форма по природе своей должна прочитываться как фокус, как доминанта.
Круглая площадь не только подчеркивает свою целостность за счет непрерывной правильности очертаний, но и утверждает собственный центр с абсолютной точностью, обозначая тем самым точку расхождения векторов.
От этого центра силовое поле площади расходится во все стороны, и ему подчиняются вогнутые фасады зданий по ее границе.
Выпуклый характер площади определяет ее в роли доминантной фигуры, тогда как вогнутые фасады зданий отступают под давлением сил, исходящих от центра. «Все пространственное расширяется» — утверждает Липпс в одном из своих фундаментальных заявлений.
Пустое пространство площади расширяется за счет своих векторных сил, но окружающие здания, обладающие собственными силовыми полями, удерживают площадь в ее границах.
Динамически, таким образом, раздел площади определяется не только геометрическими ее размерами, но и взаимодействием центробежных и противодействующих им сил. Возникающее в результате равновесие отражает точное отношение между противоборствующими сторонами.
В случае круглой площади доминантность открытого пространства выделена и подчеркнута вогнутостью стен — если окружающие здания играют более активную противоборствующую роль, динамика целого резко возрастает.
Например, одно из зданий может внедриться в открытое пространство собственной выпуклостью, как церковь Санта Мариа делла Паче в Риме, полукруглый портик которой мощно входит в пространство площади.
Пьетро ди Кортона пристроил этот портик к храму XV в. уже в XVII столетии, и мощный динамизм взаимодействия здания и площади является ярким отражением духа барокко. Маленькая площадь Виколо делла Паче отнюдь не удовлетворяется ролью паперти для церкви, обеспечивая достаточное пространство для подхода к ней. Четкий симметричный план площади придает ей собственное лицо.
Фактически площадь обладает интимной замкнутостью интерьера, включившего в себя церковь так же, как двор Сан Пьетро в Монторио вбирает в себя Темпьетто, построенный Браманте, — Кортона заимствовал идею полуцилиндрического портика именно из Темпьетто.
«Позитивная» форма площади должна противостоять напору главного сооружения — так возникло динамическое равновесие. Центр, фокус площади нередко явственно обозначен с помощью фонтана, обелиска или монументальной скульптуры.
Такая акцентировка не только закрепляет геометрическую форму симметричной площади, но и обеспечивает визуальному центру силового поля осязаемый характер.
Если закрепленная центричность силового поля помогает установить роль площади в качестве самостоятельного визуального объекта, то она же привносит на площадь нечто в роли архитектонического партнера для вступающего на площадь человека. Человек, подобный муравью в сравнении с площадью и зданиями, не может утвердить здесь свое присутствие собственными силами.
Лишь толпа, подобная той, что заполняет площадь Св. Петра в Риме в пасхальный день, обладает необходимой мощью.
Толпа, однако, далеко не достаточная форма самовыражения человека, обозначающего себя прежде всего индивидуально. Предоставленный самому себе в пространстве площади, человек должен иметь возможность довериться силам визуального тяготения, пронизывающим это пространство.
Лишь усиленный таким способом, он может играть роль полноправного партнера в столкновении с материальным миром, который он построил для себя собственными руками.