Рассуждения Леви-Штросса порождены недавними экспериментами по изучению способности оперировать мысленными образами. Было доказано, что с трехмерных мысленных моделей можно не только «считывать» пространственные отношения, вроде сопоставления размеров, но и «поворачивать» их и во фронтальной поверхности, и в глубине. Разумеется, представляемое только в воображении менее детализовано, более обобщено, чем непосредственно данное взору, но во всяком случае оперирование мысленными образами напоминает манипуляции, которые можно осуществлять рукой с физическими моделями предметов.
Выгоды от пользования макетами совершенно очевидны. Однако, чтобы избежать серьезных ошибок, архитектору необходимо постоянно помнить о том, что конечным продуктом его трудов должно стать большое сооружение, используемое и воспринимаемое маленькими в сопоставлении с ним существами.
Принципиальное отличие макета и сооружения может приводить к психологическим несуразностям, на которых стоит остановиться особо. Здесь уместны аналогии с тем, что естественнонаучное знание сообщает нам о так называемой аллометрии, т. е. о зависимости формы от размеров и влияния габаритов на функции.
Как говорит Питер Стивене, «абсолютные размеры диктуют, что лев никогда не полетит, а кролик никогда не сможет рычать».
Аллометрия отталкивается от известного факта, что поверхность увеличивается по закону квадрата радиуса, тогда как объем — по закону кубической степени. В мире восприятия такое же различие задано постоянной диспропорцией между габаритами человека и обитаемого пространства.
Человеческое существо относительно невелико и «приписано» к поверхности земли. Поскольку собственная скорость перемещений человека также невелика, он склонен создавать для себя окружение, в котором местные дистанции малы.
В свою очередь, чем меньше дистанция до объекта, тем шире угол зрения и, соответственно, тем больше видимый образ. Поэтому в затесненном пространстве относительно малая часть здания или малое пространство между сооружениями заполняет подавляющую часть визуального поля и может быть воспринято только сканирующими движениями глаз и головы влево — вправо, вверх — вниз.
Естественно, что и зрительный опыт, получаемый таким образом, качественно отличается от образа, формируемого рассматриванием малогабаритной модели.
Так, на макете промежутки между окнами легко преодолеваются взглядом, а так как горизонтальность ряда легко улавливается как целое, чередование окон и простенков считывается без труда.
В то же время, при взгляде на здание в упор расстояние между окнами может оказаться столь большим, что чередование элементов не может улавливаться удовлетворительным образом. Аналогично, отношение между нижней и верхней частями здания, будучи совершенно очевидным на макете, может оказаться не воспринимаемым при взгляде на здание извне — проходя мимо Эмпайр Стейт Билдинг, пешеход не видит огромной массы, возвышающейся над крышами соседних зданий.
Маленький кубик относительно независим от силы тяжести — его легко передвинуть пальцем.
Точно так же, в восприятии маленькая модель кажется легкой, недостаточно прикрепленной к земле, и у архитектора возникает желание усилить связь с основанием. В то же время зрительный вес настоящего сооружения может оказаться столь велик, что в восприятии здание со всей силой будет давить на свое основание.
В отношении к размерам человеческой фигуры здание всегда велико. Но чем больше его размеры, тем сильнее зрительное несоответствие между объемом интерьеров и их оболочкой.
По мере увеличения объема помещения его архитектурная оболочка кажется все более тонкой даже и в том случае, если ее толщина пропорционально увеличена. Стены большого помещения всегда кажутся тоньше, чем маленького — они менее надежно выполняют функцию защиты, поскольку их собственная зрительная плотность, массивность уменьшаются.
Известно, что поверхностное натяжение капли воды может удержать лишь определенное количество воды; пленка разрывается, если объем жидкости увеличить; объем капли соразмерен с силой сопротивления поверхности.
Точно так же и в зрительном восприятии текстура стены нуждается в усилении с увеличением ее площади, в противном случае возникает ощущение, что она не выдержит давления со стороны обширного пустого пространства.
То же относится к потолку: балка, опирающаяся на две стойки, переломится, если чрезмерно увеличить ее длину; центральная часть поверхности потолка, если она далеко отстоит от поддерживающих стен, выглядит непрочной безотносительно к действительной устойчивости.
Колонны или столбы, подпирающие грузный архитектурный объем, кажутся значительно тоньше, чем их аналог на макете, вопреки сохранению правильных пропорций. Хотя стены, обрамляющие больший интерьер, кажутся тоньше, их сжимающее усилие возрастает — объем возрастает на много скорее, чем поверхность.
Стены римского Пантеона сжимают нас крепче, чем это происходило бы в его уменьшенной копии. Это звучит парадоксально, поскольку меньший интерьер гораздо в большей степени стесняет наши движения, но визуальное пространство и пространство моторики отнюдь не обязательно порождают тот же эффект в восприятии.