Смещение образа при движении головы оказывается достаточным для нарушения его устойчивости. В отличие от рассматривания макетов или фотографий, восприятие зданий происходит, как правило, при движении головы, и обычно зритель не может воспользоваться преимуществами оптимального видения под углом 27 °, ибо находится слишком близко. Гораздо чаще вертикальный угол приближается к 45 ° над горизонтом, что происходит при дистанции, равной высоте сооружения.
При этих условиях глаз, блуждая по поверхности здания, воспринимает скорее последовательный ряд образов, чем целостный образ.
Это не позволяет увидеть осуществленный архитектурный замысел как действительно единое целое — условие, которое оказалось бы фатальным для большинства живописных полотен, но не оказывается таковым для большинства зданий.
По-видимому, это происходит потому, что визуальная структура любой части здания существенно проще по строению, чем части живописного полотна, В поле зрения обнаруживаются несколько первичных форм, а элементы формального строя, такие, как окна или колонны, как правило, выстроены в ряды, что не только делает видение в последовательности кадров приемлемым, но и толкает к такого рода считыванию.
Более того, здание — трехмерная масса, предназначенная отнюдь не для разглядывания с фиксированной точки. Она «развертывается» по мере обхода, что уже образует собой ряд последовательных образов, хорошо согласующийся с той же последовательностью обзора внутри каждого из них в отличие от упорной статичности живописного полотна.
Двигая головой, чтобы разглядеть здание, мы, как уже отмечалось, приводим его в движение, придавая зданию ранг осуществляющегося события, что разрушает сугубо условную статичность объекта. Поскольку же движение головы представляет собой более активный физический процесс, чем только движение глаз, обзор с поворотом головы является чем-то большим, нежели простое продолжение статического разглядывания, и восприятие архитектуры легко входит в суть повседневной деятельности.
Именно за счет динамики видения архитектура — это не что-то, заставляющее нас остановиться для рассматривания, а в первую очередь нечто, замечаемое нами по ходу дела.
Когда мы поднимаем голову, чтобы обозреть крупный объект, сама моторика поведения подтверждает и усиливает зрительное ощущение столкновения с величием высоты. Эта работа зрителя подкрепляет значение монументальных сооружений: глаза поднимаются с естественного для них горизонта все выше, словно совершая паломничество к вершинам.
Когда размах объекта, подлежащего обзору, возрастает еще более, движений головы уже недостаточно, и все тело включается в работу, изгибаясь или перемещаясь.
То же справедливо для восприятия любого интерьера, где еще труднее собрать единый образ единой формы из серии раздельных впечатлений. Не удивительно, что в тех случаях, когда целью архитектора оказывается создание интерьера, обладающего качествами некоторого вневременного пространственного целого, он прибегает к предельному упрощению формы: куб, цилиндр, полусфера.
Во всяком ином случае восприятие мгновенно распадается на серию, как это происходит при движении по коридору или анфиладе.