Находясь внутри римского Пантеона, ощущаешь, как твое существо поднимается вертикально вверх к вершине купола к круглому проему в нем и через него в небо над головой. По горизонтали движение носит радиально-центробежный характер.
Архитектор Стин Расмуссен утверждает, что переход от готики к Ренессансу означает трансформацию, перерождение архитектуры заостренных завершений в архитектуру округлых полостей.
Подобно тому, как столбы в готике разрастались во все стороны, превращаясь в связки стержней, полости в архитектуре Ренессанса разрастаются за счет дополнения множеством ниш. Расмуссен особенно подчеркивает значение составленного Бра-манте плана собора Св. Петра, «представляющего собой очаровательный орнамент, собранный из круглых, покрытых куполами полостей, примыкающих друг к другу и расширяющихся во все стороны за счет полукруглых ниш». В самом деле, план Браманте — совершенный пример того, как «негативная» форма приобретает ранг фигуры за счет чистоты симметрии и вогнутости границ.
В то же время, столбы или колонны, помещенные в интерьер, непременно противодействуют доминирующей роли пустого пространства. Безотносительно к характеру сечения эти столбы обладают плотностью и собственной округлостью.
Будучи замкнутыми монолитами, они выявляют вовне силу собственной позитивной функции и тем самым ту же положительную роль, принадлежащую стенам, полу и сводам.
Это особенно заметно, когда столбы в готических постройках являют собой пучки выпуклых округлых стоек. Так, в крипте кафедрального собора в Бурже, например, полости остроконечных сводов, ничуть не уступающих ренессансным по силе и выразительности моделировки, образуют активный контрапункт энергично выпуклым столбам.
По мере того, как вогнутые поверхности арок оборачиваются выпуклыми поверхностями поддерживающих их опор, возникает напряженная игра пустот и масс, отступающих и выступающих форм. Энергичность этой игры вполне сопоставима с напряженной сложностью архитектуры барокко.
Вогнутая граничная поверхность уступает силам, которые она сама порождает. Такая поверхность придает пустому пространству максимум свободы, но сама энергия распространения пустоты пополняется из силы сопротивления ограничивающей ее поверхности.
Как утверждает Липпс, стремление к разрастанию зависит от размера и пропорций ограничивающих пределов. Уступая разрастанию пустоты, купол в то же время отзывается на ее натиск силой, с которой он замыкает внутреннее подкупольное пространство, сжимает его подобно тискам со всех сторон.
Как уже замечалось, противоборство сил приближается к наименьшей величине, когда границами поля оказываются прямые линии или плоскости. Даже кубическое помещение разрастается от своего центра, но оно заметно уступает в динамике цилиндрическому.
Его разрастание эффективно уравновешено тем движением к центру, которое ощутимо для стен и мебели вдоль них, книжных полок или закрытых дверей.
В комнате призматической формы игра центробежных и центростремительных сил заметно ослаблена, и все же именно она определяет собой динамику видимых размеров помещения.
Целостность призматической оболочки усиливается, если ее изломы воспринимаются как всего лишь перемена направления, и Фрэнк Ллойд Райт сознательно стремился к сохранению этой непрерывности, когда обрабатывал поверхности стен и потолка. Он трактовал их не как отдельные плоскости, сталкивающиеся вдоль ребер и грозящие прорезать друг друга, а как элементы неразрывной «складывающейся плоскости».